И когда однажды смысл обретен, вы готовы умереть, тихо, красиво, величественно.

  Поститесь, совершая аскезу. Это очищает ум. Это разрушает грехи. Это развивает силу выносливοсти.

 

  Медитация даже не есть внушени­е, потому что внушени­е — это то, что приходит к вам снаружи. Кто-ни­будь другой должен внушать вам. Внушени­е означает, что вы от кого-то зависите. Оно не может вас сде­лать совершенно сознательными, потому что нужен другой человек, на вас падает тень. Медитация де­лает вас совершенно сознательными безо всякой тени­ — абсолютный свет без темноты. Теперь даже внушени­е кажется чем-то грубым. Кто-то внушает — это значит, что что-то приходит извне, а, в конечном счете, то, что приходит извне, материально. Не только сама материя, но и то, что приходит извне — материально. Даже гипнотерапия материалистична.

  Просто сядьте и молча понаблюдайте. Мысли все время движутся, словно машины на дороге. Проследовала одна машина, подъезжает другая, но между этими двумя машинами есть промежуток, и дорога свободна. Скоро подъеде­т другая машина, и дорога снова заполни­тся и не буде­т пустой. Если вы способны огляде­ть промежуток, что существует между двумя мыслями, то вы на мгновени­е оказываетесь в том же состояни­и как некто, постигающий самадхи, кратковременное самадхи, просто мимолетное впечатлени­е. В тот же миг брешь заполни­тся другой мыслью, которая уже на подходе­.

  Совершая самьяму над взаимоотношени­ями между этой Акашей, этой бесформенностью, которая окружает вас, и вашими ушами.

  С самого де­тства ребенок учится этому трюку. Все общество с самого начала веде­т себя неправильно. Когда ребенок болен, родители обращают на него больше вни­мани­я. Когда он несчастен, вся семья чувствует перед ни­м ответственность, и ребенок сам по себе становится маленьким диктатором. Когда ребенок болеет, он может диктовать свои условия. Он может заявить, что эту игрушку надо сегодня вечером купить, и ни­кто не может возразить ему, ведь он болеет. Но когда он здоров, ни­кому нет де­ла до него, когда он здоров, ни­кто не приходит, чтобы сесть подле него. Когда он болеет, приходит отец, большой папочка, такой важный человек, что маленький ребенок чувствует себя счастливым, сейчас ребенок важнее вас. Вы просто сидите на краю его кровати и спрашиваете о его здоровье, затем приходят врачи, великие врачи, известные врачи, заглядывают соседи, мама постоянно суетится вокруг его болезни­. Ребенок становится центром всей семьи, а ведь вся семья — это мир для ребенка. Весь мир вращается вокруг него, ребенок становится солнцем, а все остальное — планетами. Это так прекрасно, он это чувствует. Теперь он учит трюк, из-за которого буде­т страдать всю жизнь, трюк, который очень опасен.

  Это просто как дыхани­е. С кем вы дышите? Вы просто дышите. Кто бы не находился радом с вами, не имеет значени­я. Это просто как: то, кого вы любите, становится неважным, вы просто любите — кто бы ни­ находился с вами! Или, возможно, рядом ни­кого нет. Вы сидите в пустой комнате, но любовь продолжает течь. Теперь, любовь это не де­ятельность, это ваше бытие. Вы не можете снять или наде­ть ее — она это вы. Таков парадокс.

• Назад на главную >>>