Слуга немедленно последует за ним.
Душа на самом деле не ограничена, не освобождена и не переселяется, но ограничение, освобождение и переселение имеет отношение только к природе различных существ.
А из-за страха смерти старость также пугает, потому что это первый шаг к смерти. Иначе старость также воспринималась бы прекрасно. Это расцвет вашего бытия, зрелости, роста. Если вы живете в каждое мгновение, если вы принимаете лицом к лицу любой вызов, который ставит перед вами жизнь, если вы пользуетесь всеми возможностями, которые раскрывает перед вами жизнь, если вы осмеливаетесь пуститься в неизведанные приключения, к которым вас жизнь призывает, приглашает вас, тогда старость становится зрелостью. А иначе старость становится болезнью.
Наверное, с профессией вы могли бы быть богатыми, но это богатство было бы от внешнего. С призванием вы можете остаться бедными; вы можете быть не столь богатыми. Общество может и не платить за это, поскольку у общества свои собственные ценности. Вы можете писать стихи, а никто их не покупает, потому что обществу не нужна поэзия. Оно может позволить себе — оно достаточно для того неразумно — оно может позволить себе жить без поэзии. Оно платит, если вы производите что-то для войны, для насилия. Если вы делаете что-то для любви (поэзия — это нечто для любви, люди будут более любящими), то обществу все равно. Обществу нужны солдаты, обществу нужны бомбы, обществу нужно оружие, а не богослужение.
Они сделали свой выбор. Они живут в прошлом. Они остались позади всех — удалившись от жизни, от борьбы, они спустились в низину, в глубокую, самую глубокую низину.
И вы увидите людей, лежащих на кроватях с шипами, и не заметите ни единой вспышки осознанности у них в глазах или на лице; напротив, вы почувствуете, что они невероятно унылые, бесчувственные, — словом, темные дураки. Это удивительная вещь, ведь метод был призван создать осознанность. Что же случилось? Они совершенно забыли, для чего этот метод — он сам по себе стал целью. Они «выучили фокус». И если вам надо выучить этот фокус, то вам нужно стать бесчувственными; только тогда вы можете лечь на кровати с гвоздями или шипами. Тело должно быть настолько тупым к боли, чтобы не чувствовать ее обостренно. Тело должно быть мертвым, чтобы шипы и гвозди не могли причинить ему вреда. Вы должны окружить свое тело толстым слоем бесчувственности, нечувствительности.
— Теперь все гοтовο, и ты можешь прийти пοсмотреть.