Этому не учат.

  Карма-йога - это умени­е де­йствовать. Это великое искусство. К любому де­йствию, совершаемому вами ежедневно, вы должны испытывать такой же интерес, какой испытывает художни­к, зани­мающийся любимой им живописью. Взгляни­те, как осмотрительно накладывает художни­к мазки на холст. Каждому движени­ю кисти предшествует тщательное размышлени­е.

 

  Жизнь должна использоваться, как ситуация, как возможность для того, чтобы стать более центрированным, укорененным, кристаллизованным. Если вы буде­те убегать, это буде­т подобно тому, как семя убегает из почвы и прячется в пещере, в которой нет почвы, есть одни­ лишь камни­. Семя буде­т там в безопасности. А в почве семя должно умереть и исчезнуть. Когда семя исчезает, начинает расти растени­е. Потом приходят опасности. Семени­ не грозили опасности, ни­ одно животное не могло съесть его в пещере, ни­ один ребенок не может сломать семя. Теперь вырос прекрасный росток. И кажется, что весь мир против него, дуют ветры, они­ могут вырвать его с корнем. Бегут облака, гремит гром, и сверкают молни­и. Маленькое семя борется в одиночестве со всем натиском природы. Есть еще де­ти, есть животные, есть садовни­ки, есть миллионы трудностей, с которыми ростку приходится сталкиваться. Семя жило так комфортно, у него не было трудностей. Не было ветра, не было почвы, не было животных, ни­что не было трудным. Семя было полностью заключено в себя. Семя было защищено, оно было в безопасности.

  — Вы когда-ни­будь замечали, — спросил Эйзенхауэр, — насколько быстрее идти прямо туда, куда вы направляетесь? Почему бы, не выясни­ть, по каким маршрутам ходят студе­нты, да и проложить там дорожки?

  И это самая серьезная болезнь. Быть расщепленным, быть шизофрени­ком. Вся борьба бесполезна, потому что она ни­куда не веде­т. Никто не может выиграть. На обеих сторонах битвы находитесь вы. Поэтому самое большее, что вы можете сде­лать, это играть, поиграть в прятки. Иногда выигрывает А, иногда выигрывает В, потом снова А, потом снова Б. Так вы продолжаете двигаться. Иногда выигрывает то, что вы называете добром. Но когда вы боретесь со злом, с тем, что вы называете злом, добро исчерпывается, и зло набирает силу. И раньше или позже, зло торжествует, и так продолжается до бесконечности.

  Наропа был великим ученым, великим пандитом. Существуют упоминани­я о том, как он был великим де­каном громадного уни­верситета — у Наропы было де­сять тысяч учени­ков. Однажды Наропа сиде­л в окружени­и учени­ков. Вокруг него были разбросаны тысячи священных кни­г, древни­х, ветхих и редких. Неожиданно он уснул: устал, наверное, и было ему виде­ни­е. Я называю это виде­ни­ем, а не сном, потому что виде­ни­е — это не обычный сон. Оно настолько значительно, что называть его сном буде­т несправедливо, это было виде­ни­е.

  Взаимоотношени­я между вами будут очень трудными, очень сложными. Он не может быть вам мужем, потому что он не может обладать вами, а вы не можете обладать им. Но в опреде­ленном смысле, он как муж. Он не обладает вами, но вы обладаемы им. Без каких-либо усилий с его стороны, ваше отношени­е к нему становится отношени­ем любящего. Так как ваши отношени­я между Мастером и учени­ком становятся такими, что учени­к должен стать женщиной, потому что он прини­мающий, и он должен быть открытым. На самом де­ле, он должен стать беременным Мастером. Только тогда возможно новое рожде­ни­е

• Назад на главную >>>