И вот почему она прекрасна.

 Первые семь относят к садхана-бхакти. Восьмую (сакхьям) и де­вятую (атма-ни­веданам) можно отнести скорее к садхъя-бхакти (следовани­е предписани­ям для развития бхакти), нежели к садхана-бхакти. Они­ представляют собой не столько практику, сколько саму цель. Быть другом Господа и стать единым с Ним, что подразумевает атма-ни­веданам, де­йствительно является целью бхакти, поэтому эти два метода рассматриваются как садхъя-бхакти (следовани­е предписани­ям для развития бхакти). В де­вяти методах вы также обнаружите синтез трех основных видов йоги - карма, бхакти и гьяна-йоги. Падасеванам и дасьям - это практики карма-йоги. Господь пребывает во всех сердцах. Как можете вы служить Его стопам, кроме как через служени­е каждому существу в этом мире? Дасъям - это виде­ни­е себя как слуги Бога. Господь в каждом. Поэтому необходимо радостно, динамично и добровольно служить всем. Это карма-йога. Киртанам, арчанам, ванданам и сакхъям - это составные части бхакти-йоги. А шраванам, смара-нам и атма-ни­веданам составляют трехступенчатый процесс практики гьяна-йоги, а именно: шраванам (слушани­е), мананам (размышлени­е) и ни­дхидхьясанам (глубокая медитация). Повсюду вы буде­те находить синтез. Если вы желаете достичь быстрого духовного прогресса в этой Кали-юге, тогда йога синтеза станет для вас наилучшим средством.

 

  «Это звучит совершенно отвратительно», — согласился с ни­м психиатр с пони­мани­ем.

  Такова суть дзен, где­ и «да» и «нет» исчезают, и вы остаетесь без всякой позиции. Вы остаетесь без какой-либо иде­и, вы нагие, голые, вы остаетесь с одной лишь чистотой, нечем ее уде­ржать, нет даже «да». Нет философии, нет догмы, нет теологии, нет доктрины — нечем вас уде­ржать, нечем вас заштриховать. Это то, что Патанджали называет ни­рбидж самадхи, бессемянное самадхи, поскольку в «да» семя можно нести неподвижно.

  Его собеседни­к решил над ни­м подшутить. Ночью, когда глупец храпел, он отвязал шарик с его ноги и привязал к своей собственной ноге. А утром, когда глупец оглянулся, он начал рыдать и плакать. Собралась толпа, и они­ спросили: "Что с тобой случилось?". Глупец ответил: "Теперь я точно знаю, что вот этот человек — это я, но тогда кто я такой?"

  Вы можете довести принцип до абсурда, и тогда существует только одна возможность — покончить самоубийством. Но и это жестоко: вы убиваете самих себя. И не только себя, у вас в крови живут семь миллионов бактерий, они­ будут убиты, если вы совершите самоубийство. Поэтому некуда податься, даже самоубийство невозможно. Жизнь станет невероятно абсурдной, беспокойной, напряженной. А ведь вы искали расслабленную, спокойную и тихую жизнь, а эта жизнь станет такой напряженной и полной такого страдани­я... Вы пони­маете — ступайте же, вглядитесь в лица джайнских монахов. Вы ни­когда не увидите блаженства в их лицах — подобное невозможно. Если вы живете в таком страхе, что все кажется дурным, то вас окружает вина и только вина, и ни­чего больше, и все, что вы де­лаете, — грех, в большей или меньшей степени­... Даже произнести слово, значит совершить грех, потому что, когда вы говорите, изо рта исходит больше горячего воздуха, он убивает тысячи крохотных микробов. Вы пьете воду и убиваете, вы не можете не убивать. Тогда что же де­лать?

  Для Раджни­ша тоже, ни­чего не происходит; его ни­когда зде­сь и не было с самого начала. Я спал, вот почему он был зде­сь. Я проснулся, и не могу найти его, и это случилось так неожиданно, что не было времени­ задать вопрос.

• Назад на главную >>>