И вот почему она прекрасна.
Первые семь относят к садхана-бхакти. Восьмую (сакхьям) и девятую (атма-ниведанам) можно отнести скорее к садхъя-бхакти (следование предписаниям для развития бхакти), нежели к садхана-бхакти. Они представляют собой не столько практику, сколько саму цель. Быть другом Господа и стать единым с Ним, что подразумевает атма-ниведанам, действительно является целью бхакти, поэтому эти два метода рассматриваются как садхъя-бхакти (следование предписаниям для развития бхакти). В девяти методах вы также обнаружите синтез трех основных видов йоги - карма, бхакти и гьяна-йоги. Падасеванам и дасьям - это практики карма-йоги. Господь пребывает во всех сердцах. Как можете вы служить Его стопам, кроме как через служение каждому существу в этом мире? Дасъям - это видение себя как слуги Бога. Господь в каждом. Поэтому необходимо радостно, динамично и добровольно служить всем. Это карма-йога. Киртанам, арчанам, ванданам и сакхъям - это составные части бхакти-йоги. А шраванам, смара-нам и атма-ниведанам составляют трехступенчатый процесс практики гьяна-йоги, а именно: шраванам (слушание), мананам (размышление) и нидхидхьясанам (глубокая медитация). Повсюду вы будете находить синтез. Если вы желаете достичь быстрого духовного прогресса в этой Кали-юге, тогда йога синтеза станет для вас наилучшим средством.
«Это звучит совершенно отвратительно», — согласился с ним психиатр с пониманием.
Такова суть дзен, где и «да» и «нет» исчезают, и вы остаетесь без всякой позиции. Вы остаетесь без какой-либо идеи, вы нагие, голые, вы остаетесь с одной лишь чистотой, нечем ее удержать, нет даже «да». Нет философии, нет догмы, нет теологии, нет доктрины — нечем вас удержать, нечем вас заштриховать. Это то, что Патанджали называет нирбидж самадхи, бессемянное самадхи, поскольку в «да» семя можно нести неподвижно.
Его собеседник решил над ним подшутить. Ночью, когда глупец храпел, он отвязал шарик с его ноги и привязал к своей собственной ноге. А утром, когда глупец оглянулся, он начал рыдать и плакать. Собралась толпа, и они спросили: "Что с тобой случилось?". Глупец ответил: "Теперь я точно знаю, что вот этот человек — это я, но тогда кто я такой?"
Вы можете довести принцип до абсурда, и тогда существует только одна возможность — покончить самоубийством. Но и это жестоко: вы убиваете самих себя. И не только себя, у вас в крови живут семь миллионов бактерий, они будут убиты, если вы совершите самоубийство. Поэтому некуда податься, даже самоубийство невозможно. Жизнь станет невероятно абсурдной, беспокойной, напряженной. А ведь вы искали расслабленную, спокойную и тихую жизнь, а эта жизнь станет такой напряженной и полной такого страдания... Вы понимаете — ступайте же, вглядитесь в лица джайнских монахов. Вы никогда не увидите блаженства в их лицах — подобное невозможно. Если вы живете в таком страхе, что все кажется дурным, то вас окружает вина и только вина, и ничего больше, и все, что вы делаете, — грех, в большей или меньшей степени... Даже произнести слово, значит совершить грех, потому что, когда вы говорите, изо рта исходит больше горячего воздуха, он убивает тысячи крохотных микробов. Вы пьете воду и убиваете, вы не можете не убивать. Тогда что же делать?
Для Раджниша тоже, ничего не происходит; его никогда здесь и не было с самого начала. Я спал, вот почему он был здесь. Я проснулся, и не могу найти его, и это случилось так неожиданно, что не было времени задать вопрос.