Это нечто реальное, потому что раньше и то, и другое было чистым.
Вы впустую тратите время. Вы не занимаетесь самоанализом. Вы встаете утром, пьете чай, надеваете костюмы и шляпы, идете на работу в офис. Вы ходите в клуб, по вечерам сплетничаете, играете в карты, посещаете кино и храпите до 8 утра. Вся ваша жизнь расходуется таким образом. Вы не занимаетесь медитацией и не читаете джапу. Вы не знаете, какая склонность ума беспокоит вас, какая гуна проявляется в определенное время. Вы ничего не знаете о контроле ума. Вы не знаете, что такое брахма-вичара (размышление о Брахмане), атма-чинтан (сознание души), брах-ма-ништа (устойчивое сосредоточение на Брахмане). Вы не прибегали к помощи общения с Махатмами, йогами и бхагаватами. У вас нет жизненной программы. Даже после отставки вы пытаетесь устроиться на другую государственную службу, поскольку не умеете использовать время на духовные поиски, не ведете внутреннюю жизнь в размышлениях и исследованиях. И поскольку в свои молодые годы не следовали духовной дисциплине, жизнь ваша прошла в напрасных заботах о том, как набить карманы и желудок.
Смерть эго происходит только благодаря сдаче. Люди приходят ко мне и спрашивают: «Как не быть эгоистичным?» Но вы не можете ничего сделать для того, чтобы быть неэгоистичными. Что бы вы ни делали, это сделает вас снова эгоистами. Вы можете попытаться дисциплинировать эго, но вы не можете быть не эгоистами, потому что все, что вы делаете, увеличивает ваше эго. В то мгновение, когда вы станете делателем, что бы вы ни делали... Вы можете попытаться быть смиренными, но если ваше смирение проистекает от дисциплины, от практики, то глубоко внутри за вашим смирением будет оставаться эго, и оно будет продолжать говорить: «Смотри, насколько я смиренно».
Если вы способны оставаться в стороне, наблюдателем на холме, спокойным, то идеи о большем не возникает. Почему? Потому что когда наблюдатель отождествляет себя с опытом, тот становится умом, а ум — это желание большего. Когда наблюдатель остается просто наблюдателем, а опыт - там, только во вне, проплывающий словно облако, - то ума нет. Между двумя есть пространство; нет моста. В таком состоянии, когда моста нет, нет желания большего — вообще нет желания — человек остается наполненным, человек остается абсолютно удовлетворенным.
Для того чтобы изменить эту структуру, нужны непрерывно повторяющиеся усилия. Для того чтобы изменить только внутренний механизм, необходима длительная перестройка всей структуры тела-разума. Она наступает в результате утраты всех желаний, отречения от желаний.
Например, ночью вы спите и видите сон. Сон ночью реален. Вы воспринимаете его как реальный. Вы живете им: вы чувствуете, вы гневаетесь, вы любите — все эмоции, мысли, все проявления жизни проходят в вас. Потом утром сон становится нереальным. Сейчас вы идете в офис, в магазин, в мир, на рынок — теперь этот мир реален. Но вечером вы возвращаетесь. Вы ложитесь спать — рынок, магазин, мирское, — все снова стало нереальным. Крепко спя, вы не помните о рынке, семье, доме, заботах, — все это исчезло.
Наука это изнасилование; поэзия это любовь. Если кто-то продолжает логически мыслить, как Эйнштейн, тогда философ или ученый, или логик становится поэтом. Эйнштейн стал поэтом в последние дни своей жизни. Эд-дингтон стал поэтом в последние дни своей жизни. Они начали говорить о тайне. Они подошли к границе логики. Люди, которые всегда остаются логичными, это люди, которые не подошли к самому краю, к самому концу своих логических размышлений. Они не по-настоящему логичны. Если они действительно подошли, тогда наступает момент, где кончается логика и начинается поэзия.